ãДмитрий Глуховский, 1998 – 2005

Глава 14

Не доходя до каменного старика в кресле, Артём свернул налево, чтобы срезать угол улицы по ступеням Библиотеки. Проходя мимо, он ещё раз окинул взглядом величественное здание, и его пробрал озноб: Артём вспомнил о его жутких обитателях. Сейчас Библиотека снова погрузилась в мрачное безмолвие. Хранители царившей в ней тишины, наверное, разбрелись по тёмным углам, зализывая раны после бесцеремонного вторжения и готовясь отплатить за него следующим искателям приключений.

Перед глазами встало бледное, обескровленное лицо Данилы. Почему-то Артёму подумалось, что брамин всегда панически боялся этих тварей и даже отказывался о них разговаривать. Чувствовал, что ему уготовано? Видел собственную смерть в своих ночных кошмарах? Его тело так и останется навсегда лежать в книгохранилище, в обнимку с убившим его библиотекарем. Конечно, если эти твари брезгуют падалью... Артёма передёрнуло. Сможет ли он когда-нибудь забыть, как погиб его напарник, который всего за двое суток почти стал ему другом? Ему казалось, что Данила будет ещё долго тревожить его сны, пытаясь снова и снова заговорить с ним по ночам, складывая невнятные слова своими окровавленными и непослушными губами.

Выйдя на широкий проспект, Артём поспешно перебрал в уме все инструкции, которые ему дал Мельник. Двигаться прямо, никуда не сворачивая, до пересечения Калининского с Садовым Кольцом... Интересно, как он сможет угадать, какая из улиц – это самое Кольцо? Не выходить на середину дороги, но и не прижиматься к стенам домов, а главное – успеть добраться до Смоленской до восхода солнца.

Знаменитые многоэтажки Калининского, которые Артём знал по пожелтевшим туристическим открыткам с видами Москвы, начинались в полукилометре от того места, где он стоял. Пока по сторонам улицы шли невысокие особняки, за долгим рядом которых она изгибалась влево и именно за этим изгибом перетекала в сам Новый Арбат. Очертания зданий, чёткие вблизи, удаляясь, расползались и смешивались с сумраком. Луна пряталась за низкими облаками. Скудный молочный свет с трудом просачивался через них, и только когда завеса чуть рассеивалась, призрачные силуэты домов ненадолго снова обретали плоть.

Но слева в переулках, которые рассекали улицу каждые сто метров, даже при таком освещении просматривался могучий контур древнего храма. Огромная крылатая тень снова кружила над венчавшим купол крестом.

Может быть, именно потому, что он остановился, чтобы поглазеть на парящую в воздухе бестию, Артём заметил это. В сумраке было трудно определить, не рисует ли ему воображение странную фигуру, стоящую в глубине переулка и сливающуюся с полуразрушенными стенами домов. И только присмотревшись, он понял, что этот сгусток темноты движется и обладает собственной волей. На таком расстоянии точно определить форму и размеры существа было нелегко. Но оно явно стояло на двух ногах, и Артём решил поступить так, как ему объяснял сталкер. Включив свой фонарь, он направил луч в переулок и три раза сделал им круговое движение.

Ответа не последовало. Минуту Артём напрасно ждал его, пока осознал, что оставаться на том же месте становится просто опасно. Но прежде чем пойти дальше, он, не удержавшись, осветил неподвижную фигуру в переулке ещё раз. Увиденное заставило его немедленно выключить фонарь и постараться как можно скорее скрыться из зоны видимости.

Это был явно не человек. В пятне света его силуэт стал отчётливее, и можно было наверняка сказать, что роста в нём не меньше двух с половиной метров, плечи и шея отсутствуют почти полностью, а большая круглая голова сразу переходит в мощное туловище. Хотя существо и не двигалось с места, Артём буквально кожей ощутил исходящую от него угрозу.

Полторы сотни метров до следующего переулка он преодолел меньше чем за минуту. Приглядевшись, понял, что даже не улица, а выжженная каким-то оружием просека в жилом квартале: здесь то ли бомбили, то ли просто снесли целый ряд зданий тяжёлой военной техникой. Артём мельком оглядел уходящие слева в глубину полуразрушенные дома. И снова его взгляд приковала к себе неясная неподвижная тень. Достаточно было на секунду провести по ней лучом фонаря, чтобы сомнения рассеялись: это было то же самое создание или его собрат. Стоя прямо посреди переулка в одном квартале от него, оно даже не пыталось спрятаться.

Если тварь была той же, что наблюдала за ним кварталом раньше, значит, она прошла по улице, параллельной проспекту, по которому двигался он сам, подумал Артём. Значит, она покрыла это расстояние вдвое быстрее него: ведь к тому моменту, как он достиг следующего «перекрёстка», она уже ждала его там. Но ещё страшнее было другое: похожую фигуру он увидел на сей раз и в переулке, уходящем от проспекта направо. Как и первая, она стояла как статуя, замерев на месте. На миг Артём подумал, что может быть, это не живые существа, а знаки, установленные здесь неведомо кем для устрашения или предостережения...

До третьего перекрёстка он просто бежал, остановившись лишь у последнего особняка, чтобы осторожно выглянуть из-за угла в переулок... и убедиться, что неведомые преследователи уже там. На этот раз огромных фигур было несколько, и сейчас их было видно намного лучше – заслон облаков, закрывавший луну, чуть истончился.

Как и прежде, существа стояли, не шелохнувшись, и будто ждали, пока он появится в проёме между домами. Но с чего, с чего он взял, что эти силуэты – живые? Его обострённые чувства могли сослужить ему хорошую службу внизу, в метро. На поверхности лежал непонятный ему, обманчивый мир, здесь всё было иначе, и жизнь текла здесь по другим, новым правилам. Полагаться на свои ощущения и интуицию больше не стоило.

Постаравшись как можно быстрее и незаметнее проскочить новый переулок, Артём прижался к стене дома, переждал секунду и снова заглянул за угол. У него перехватило дыхание: фигуры двигались, причём удивительным образом.

Вытянувшись ещё выше и поведя своей головой, словно принюхиваясь, одна из них неожиданно опустилась на четвереньки и одним длинным скачком скрылась за углом. Спустя несколько секунд остальные последовали за ней. Артём спрятался обратно и, сев на землю, перевёл дыхание.

Сомнений больше не оставалось - они его преследовали. Твари будто вели его, перемещаясь по параллельным улицам с обеих сторон от проспекта, по которому он шёл. Выжидали, пока он пройдёт новый отрезок – от квартала до квартала – показывались в переулке, чтобы убедиться, что он не свернул со своего пути – и продолжали безмолвную слежку. Зачем? Выбирая удобный момент для нападения? Просто из любопытства? Почему они не решались выйти на проспект и предпочитали таиться в заполненных мраком переулках? Он опять вспомнил слова Мельника, который запретил ему сворачивать с прямой дороги. Не потому ли, что там его подстерегали, и Мельник знал об этой опасности?

Чтобы успокоиться, Артём сменил рожок у своего автомата, щёлкнул затвором, включил и выключил лазерный прицел. Он был во всеоружии, и, в отличие от Библитеки, здесь можно было стрелять без опасений; защититься от неизвестных тварей было проще. Глубоко вдохнув, он поднялся на ноги. Что бы там ни было, оставаться на месте и тянуть время сталкер ему запретил. Надо спешить. Кажется, здесь, на поверхности, спешить надо было всегда.

Пройдя ещё один квартал, он замедлил шаг, чтобы осмотреться. Улица здесь расширялась, образовывая подобие площади, часть которой, отрезанная от дороги оградой, была превращена в парк. Во всяком случае, можно было себе представить, что там когда-то был разбит этот парк – деревья всё ещё оставались на своих местах, но это были совсем не те деревья, которые Артёму приходилось видеть на открытках и фотографиях. Толстые узловатые стволы уносили разлапистые кроны на высоту пятого этажа стоявшего позади этого парка здания. Наверное, именно в такие парки сталкеры ходили за дровами, которые потом отапливали и освещали всё метро. В просветах между стволами мелькали странные тени, а где-то в глубине мерцал неяркий огонь, который Артём мог бы принять за пламя костра, если бы не его зеленоватый свет. Само здание тоже выглядело зловеще: создавалось впечатление, что оно неоднократно становилось ареной жестоких и кровопролитных сражений. Его верхние этажи обрушились, во многих местах чернели пробоины, а кое-где уцелела только одна стена, и сквозь пустые окна виднелось мутное ночное небо.

За площадью здания и вовсе расступались, и улицу пересекал широкий бульвар. Над ним, выступая из темноты, словно сторожевые башни, возвышались первые многоэтажки Нового Арбата. Судя по карте, вход на станцию Арбатскую должен был быть расположен поблизости, по левую руку от него. Артём ещё раз оглядел мрачный парк. Мельник был прав: углубляться в эти дебри, пытаясь отыскать среди них спуск в метро совсем не хотелось. Чем дольше он всматривался в чёрные заросли, раскинувшиеся у подножья разрушенного строения, тем больше ему казалось, что он видит, как среди корней исполинских деревьев движутся те самые таинственные фигуры, что следовали за ним раньше.

Налетевший порыв ветра с трудом качнул тяжёлые ветви, и кроны натужно заскрипели. Издалека донёсся чей-то протяжный вой. Сама чаща молчала, но не потому что была мертва. Её безмолвие было сродни молчанию его загадочных преследователей. Казалось, она тоже чего-то ждала. Артёма наполнило чувство, что если он останется на месте, беззастенчиво рассматривая её сокровенные глубины, кары избежать не удастся. Он перехватил автомат поудобнее, осмотрелся – не подобрались ли создания слишком близко? – и двинулся дальше.

Но в следующий раз он остановился уже через несколько секунд - когда пересекал бульвары перед началом Калининского проспекта. Отсюда открывался такой вид, что заставить себя пропустить его и идти дальше Артём просто не смог.

PLAY Он стоял на крестообразном пересечении широких дорог, по которым, наверное, раньше ездили машины. Развязка была сделана необычно, и часть асфальтового полотна уходила в туннель, чтобы потом снова вынырнуть на поверхность. Справа вдаль уходили бульвары – их можно было узнать по чёрным дебрям разросшихся деревьев, таких же огромных, как те, мимо которых он только что пробрался. Слева виднелась большая застеленная асфальтом площадь – часть автомобильной развязки. За ней опять начиналась чаща. Видно сейчас было уже довольно далеко, и Артём с спросил себя, не потому ли это, что восход страшного солнца уже близится.

Дороги были усеяны искорёженными и сожжёнными каркасами, в которых Артём узнал автомобили. Ничего мало-мальски сохранившегося здесь не оставалось – за два десятилетия походов на поверхность сталкеры успели поживиться всем, чем только можно. Бензин из топливных баков, аккумуляторы и генераторы, фары и стоп-сигналы, выдранные с мясом сидения – всё это можно было найти и на ВДНХ, и на любом крупном рынке в метро.

Асфальт был здесь и там изрыт воронками разного диаметра, почти повсюду шли крупные трещины, сквозь которые пробивалась трава и незнакомые гибкие стебли с шарами сверху. Прямо перед ним в перспективу уходило сумрачное ущелье Нового Арбата, с одной стороны увенчанное неизвестно как уцелевшими домами, по форме напоминавшими раскрытые книги, а с другой – частично обрушившимися высотками этажей в двадцать, не меньше. За спиной у Артёма оставалась дорога к Библиотеке и Кремлю.

Он стоял посреди этого величественного кладбища цивилизации и чувствовал себя как археолог, раскопавший древний город, остатки былой мощи и красоты которого и многие века спустя заставляют увидевших его испытывать лёгкий озноб благоговения. Представить себе, как жили люди, населявшие эти циклопические здания, перемещавшиеся на этих обугленных остовах машин, тогда блестевших свежей краской и мягко шуршавших по ровному дорожному покрытию разогретой резиной колёс... Спукавшихся в метро только чтобы поскорее добраться из одной точки этого бескрайнего города в другую... это было невозможно. О чём они думали каждый день? Что их тревожило? Что вообще может тревожить людей, если им не приходится каждую секунду опасаться за свою жизнь и постоянно бороться за неё, пытаясь продлить её хотя бы на день?

В этот момент тучи наконец расступились, и показался надкушенный желтоватый диск луны, испещрённый странными рисунками. Яркий свет, который хлестал вниз через эту пробоину в облаках, заливал мёртвый город, стократно усиливая его мрачное великолепие. Дома и деревья, до сих пор бывшие лишь плоскими и бесплотными силуэтами, ожили и обрели объём, стали заметны невидимые раньше детали и подробности.

Не в силах двинуться с места, он восхищённо и зачарованно оглядывался по сторонам и пытался унять охватившую его дрожь. Только сейчас он начал понимать и чувствовать ту тоску, которая звучала в голосе стариков, вспоминавших прошлое, возвращавшихся в своём воображении к городу, в котором они жили раньше. Только сейчас он начал осознавать, как далеко от своих прежних достижений и завоеваний находится человек. Словно гордо парившая птица, раненая и навсегда опустившаяся на землю, чтобы забиться в щель, и спрятавшись там, умереть. Ему вспомнился подслушанный им спор его отчима и Хантера. Сможет ли человек выжить, и даже если сможет, будет ли это тот же человек, который покорил мир и уверенно правил им? Теперь, когда он сам смог хотя бы представить себе, с какой высоты человечество обрушилось в пропасть, его убеждённость в этом совсем растаяла.

Прямой и широкий, Калининский проспект уходил от него, постепенно сужаясь, пока не растворялся в тёмной дали. Сейчас он стоял на дороге совсем один, среди призраков и теней прошлого, пытаясь вообразить, сколько же людей раньше днём и ночью заполняли тротуары, сколько машин с фантастической скоростью проносилось по тому самому месту, где он находился, как уютно и тепло светились тогда пустые чёрные окна жилых домов. Куда всё это кануло? Мир казался опустевшим и заброшенным, но Артём понимал, что это иллюзия – эта земля не была покинутой и мёртвой, она просто сменила хозяев. Подумав об этом, он обернулся назад, к Библиотеке.

Они неподвижно стояли всего в ста с небольшим метрах от него – как и он, посреди дороги. Существ было не менее пяти, и они больше не собирались прятаться в переулках, хотя и привлечь его внимание тоже не пытались. Артём не мог понять, как им удалось подобраться к нему так быстро и так бесшумно. В лунном свете их фигуры были видны особенно отчётливо – мощные, с развитыми задними конечностями, и может быть, даже более высокие, чем ему казалось сначала. Хотя их глаз на таком расстоянии видно не было, Артём точно знал, что сейчас они рассматривают его, втягивают сырой воздух, изучая его запах, и ждут. Скорее всего, к нему примешался наверняка знакомый им вкус пороха, и твари пока не решаются напасть, наблюдая за ним с расстояния и выискивая в его поведении признак неуверенности, слабости. А может, они просто провожают Артёма до границы своих владений и не собираются причинять ему вреда. Откуда ему знать, как себя поведут создания, появившиеся на Земле вопреки эволюционным законам?

PLAY Стараясь сохранять самообладание, Артём развернулся и с деланным спокойствием пошёл дальше, на всякий случай оглядываясь через плечо каждый десяток шагов. Вначале существа оставались на своих местах, но затем стали сбываться его худшие опасения. Опустившись на четвереньки, они медленно побрели за ним. Но как только та дистанция в сотню метров, на которой держались с самого начала, была восстановлена, его преследователи снова замерли. Уже начав привыкать к своему странному эскорту, Артём тем не менее боялся выпускать его из виду и держал автомат наготове. Они так и шли вместе по пустому проспекту, залитому лунным светом – впереди настороженный, сжатый в пружину человек, останавливающийся и озирающийся каждые полсотни шагов, за ним – пять или шесть непостижимых существ, неторопливо нагонявшие его и потом поднимавшиеся на задние конечности, давая ему снова немного оторваться и уйти вперёд.

Минут через десять ему показалось, что расстояние, которое они выдерживали, стало сокращаться. Кроме того, державшиеся до этого группой, сейчас твари стали расходиться веером, словно пытаясь зайти с боков. Артёму ещё никогда не приходилось иметь дело со стаей охотящихся хищников, но почему-то у него не возникало сомнений, что создания готовятся напасть. Пора было действовать. Резко развернувшись, он вскинул автомат и поймал в прицел одну из тёмных фигур.

Их поведение действительно изменилось. На сей раз они не остановились, чтобы дождаться, пока он двинется дальше. Еле заметно они продолжали приближаться к нему, постепенно выстраиваясь полукругом. Надо было попробовать отпугнуть их до того, как они успеют сократить расстояние до того предела, за которым начнут атаковать.

Артём чуть поднял ствол и выстрелил в воздух. Грохот отразился от стен многоэтажек и эхом понёсся в другой конец проспекта. Звякнула, падая на асфальт, стреляная гильза. А затем раздался глухой, полный ярости рёв, и твари рванулись вперёд. Отделявшие их от Артёма десятки метров они могли покрыть за несколько секунд, но он был готов и к такому развитию событий. Как только ближайшая к нему бестия оказалась в ложбинке прицела, он дал по ней короткую очередь и кинулся бежать к домам. Как ни странно, судя по отчаянному воплю, который испустило создание, ему удалось попасть. Задержит ли это остальных тварей или, наоборот, разъярит их, угадать было невозможно.

И тут послышался новый крик – не угрожающий рёв охотящихся на него тварей, а долгое, тонкое верещание, от которого в жилах стыла кровь. Он долетал сверху, и Артём понял, что в игру вступил новый участник. Очевидно, звуки выстрелов привлекли внимание летающего монстра – наподобие того, что свил себе гнездо на куполе храма.

Над головой стрелой пронеслась огромная тень. На миг обернувшись назад, Артём увидел, что твари бросились врассыпную, и только одна из них, видимо та, которую он ранил, осталась посреди улицы. Продолжая вопить, она неуклюже заковыляла к зданиям, тоже надеясь там укрыться. Но шансов на спасение у неё не было – описав ещё один круг на высоте в несколько десятков метров, чудище сложило свои громадные кожистые крылья и обрушилось на жертву. Оно спикировало вниз так стремительно, что Артём даже не успел его как следует рассмотреть. Схватив когтями истошно взвизгнувшую в последний раз раненую тварь, гигантская махина без видимых усилий поднялась с добычей в воздух и неспешно понесла её на крышу одной из многоэтажек.

Его преследователи пока не решались показываться из своих укрытий, опасаясь, что крылатое чудовище может вернуться, но Артёму терять было нечего. Прижимаясь к стенам домов, он побежал вперёд, туда, где по его расчётам, должно было находиться Садовое Кольцо. Он смог преодолеть не меньше полукилометра, прежде чем запыхался и обернулся назад - проверить, не опомнились ли охотившиеся на него бестии. Проспект был пуст. Но пройдя ещё несколько десятков метров и заглянув в один из отходивших от Нового Арбата переулков, Артём, к своему ужасу, заметил в нём знакомые неподвижные тени. Теперь он начал понимать, почему эти создания не торопились выходить на открытое пространство и предпочитали выслеживать своих жертв из тесных улочек. Охотясь на него, они боялись привлечь внимание более крупных хищников и самим стать их добычей.

Теперь ему снова приходилось поминутно оглядываться – он помнил, что твари могли передвигаться чрезвычайно быстро и при этом практически беззвучно, и боялся, что его застанут врасплох. Конец проспекта уже был виден, когда они снова выбрались из переулков и стали окружать его. Наученный опытом, Артём сразу же пальнул в воздух, надеясь, что, как и раньше, это привлечёт крылатое чудовище и отпугнёт бестий. Те, действительно, замерли ненадолго, встав на задние конечности и вытянув головы кверху. Но небо оставалось пустым – монстр, должно быть, ещё не успел расправиться с первой порцией. Артём понял это немного раньше, чем его преследователи, и сделал единственную разумную вещь – кинулся вправо, обогнул один из домов и нырнул в ближайший подъезд. Пусть Мельник и предостерегал его от этого, говоря, что в домах кто-то обитает, но столкнуться на открытом пространстве с таким мощным и подвижным противником, как загоняющие его твари, было бы сущим безумием. Они разорвали бы Артёма на части прежде, чем он успел бы передёрнуть затвор своего автомата.

PLAY В подъезде было темно, и ему пришлось включить фонарь. В круглом пятне света возникали обшарпанные стены, исписанные похабщиной несколько десятилетий назад, загаженная лестница, выломанные двери разорённых и выгоревших квартир. Картину запустения дополняли по хозяйски снующие вокруг непуганые крысы.

Подъезд он выбрал удачно – окна лестничной клетки выходили на проспект, и поднявшись на очередной этаж, он мог удостовериться, что твари пока не решаются последовать за ним. Они уже подобрались вплотную к входным дверям, но вместо того, чтобы войти в подъезд, окружили его, рассевшись на задних лапах и снова словно превратились в каменные статуи. Артём не верил, что они отступятся и дадут добыче ускользнуть. Рано или поздно они сделают попытку достать его и изнутри, если, конечно, в подъезде не скрывается нечто такое, из-за чего Артём сам будет вынужден бежать оттуда.

Он поднялся ещё этажом выше, привычно осветил двери квартир и обнаружил, что одна из них закрыта. Толкнул плечом и убедился, что замок заперт. Не долго думая, он приставил к замочной скважине дуло автомата, выстрелил, и пинком распахнул дверь настежь. По большому счёту ему было всё равно, в какой из квартир держать оборону, но упустить свой шанс взглянуть на нетронутое жильё людей ушедшей эпохи он не мог.

Первым делом он захлопнул дверь и задвинул её стоявшим в прихожей шкафом. Серьёзного штурма эта баррикада не выдержала бы, но по крайней мере, незаметно преодолеть её им не удастся. После этого Артём подошёл к окну и осторожно выглянул наружу. Это была практически идеальная огневая позиция – с высоты четвёртого этажа ему было отлично видно подступы к подъезду и с десяток тварей, полукругом сидящих у входа. Теперь преимущество было за ним, и он не замедлил им воспользоваться. Включив лазерный прицел, он навёл красную точку на голову самой крупной из осадивших подъезд бестий и, выдохнув, спустил курок. Громыхнула короткая очередь, и создание беззвучно завалилось на бок. Остальные молниеносно метнулись в разные стороны, и через мгновение улица была пуста. Но в том, что далеко они уходить не собирались, сомневаться не приходилось. Артём решил переждать и убедиться, что смерть собрата действительно отпугнула этих тварей.

А пока у него было немного времени, чтобы исследовать квартиру.

Хотя стёкла здесь, как и во всём доме, были давно выбиты, мебель и вообще вся обстановка сохранились на удивление хорошо. По полу были разбросаны маленькие комочки, напоминавшие крысиный яд, который использовали и они дома, на ВДНХ. Может, это он и был, потому что ни одной крысы в комнатах Артём не заметил. Чем дольше он ходил по квартире, тем больше убеждался, что жильцы не бросили её впопыхах, а тщательно законсервировали, надеясь однажды вернуться. Она была тщательно убрана, на кухне предусмотрительно не было оставлено никаких продуктов, которые могли бы привлечь грызунов или насекомых, большая часть мебели была укрыта целлофаном.

Переходя из комнаты в комнату, Артём пытался представить себе, каким был быт людей, живших в этой квартире. Сколько их здесь жило? Во сколько они вставали? Приходили с работы? Ужинали? Кто сидел во главе стола? О многих занятиях, ритуалах и вещах он имел представления только по книгам, и сейчас, видя настоящее жильё, убеждался в том, что раньше многое воображал себе совсем неверно.

Артём аккуратно приподнял полупрозрачную полиэтиленовую пленку и осмотрел книжные полки. Среди знакомых по книжным развалам в метро детективов там стояло несколько красочных детских книг. Он взялся за корешок одной из них и тихонько потянул на себя. Пока он листал украшенные изображениями весёлых зверей страницы, из книги выпал листок плотной бумаги. Нагнувшись, Артём поднял его с пола - это оказалась выцветшая фотография улыбающейся женщины с маленьким ребёнком на руках.

Он окаменел.

Ритм, с которым билось его сердце, нарушился. Только что разгонявшее по телу кровь размеренными толчками, оно вдруг заспешило, застучало невпопад. Артёму страшно захотелось снять тесный противогаз, глотнуть свежего воздуха, каким бы ядовитым он ни был. Осторожно, словно боясь, что снимок рассыпется в прах от прикосновения его пальцев, он взял его с полки и поднёс к глазам.

Женщине на вид было лет тридцать, малышу на её руках – не больше двух, и из-за смешной шапочки на его голове было трудно определить, мальчик это или девочка. Ребёнок смотрел прямо в камеру и взгляд у него был не взрослый, серьёзный, словно он предчувствовал скорый конец детства. Артём перевернул фотографию и стекло его противогаза сразу затуманилось. На обратной стороне синей шариковой ручкой было написано: «Артёмке 2 годика 5 месяцев».

Из него словно выдернули стержень. Ноги обмякли, и он уселся на пол, подставляя снимок под падающий из окна лунный свет. Почему улыбка женщины на фотографии казалась ему такой знакомой, такой родной? Почему он начал задыхаться, как только увидел её?

До того, как этот город погиб, в нём жили больше десяти миллионов человек. Артём – не самое распространённое имя, но на многомиллионный мегаполис детей с таким именем должно было приходиться несколько десятков тысяч. Всё равно, как если бы так звали всех нынешних обитателей метро. Шанс так мал, что считаться с ним просто не имело смысла. Но почему тогда ему казалась такой знакомой улыбка женщины с фотографии?

Он попытался вызвать в памяти обрывки воспоминаний о детстве, которые иногда мелькали на доли секунды перед его мысленным взором или всплывали в его снах. Уютная маленькая комната, мягкое освещение, читающая книгу женщина... Широкая тахта. Он вскочил с места и вихрем снова пронёсся по помещениям, на этот раз пытаясь найти в одном из них обстановку, похожую на ту, что ему грезилась. На долю секунды ему показалось, что в одной из комнат мебель расставлена так же, как в его воспоминаниях. Диван выглядел чуть иначе, и окно было проделано не там, ну и пусть, в конце-концов, в сознании трёхлетнего ребёнка эта картина могла отпечататься чуть искажённо...

Трёхлетнего? Возраст на фотоснимке стоял другой, но это тоже ничего не значило. Даты рядом с подписью не было. Он мог быть сделан когда угодно, не обязательно за несколько дней до того, как жильцам квартиры пришлось навсегда оставить её. Фото могло быть снято и за полгода, и за год до этого, убеждал он себя. Тогда возраст мальчика в шапочке на снимке совпал бы с его собственным... Тогда вероятность того, что на снимке изображён он сам.... и его мать... выросла бы в десятки раз. Но фотография могла быть сделана и за три, и за пять лет до этого, холодно сказал внутри чей-то чужой голос. Могла.

Внезапно ему в голову пришла ещё одна мысль. Распахнув дверь в ванную комнату, он огляделся вокруг и наконец нашёл то, что искал. Зеркало было покрыто таким слоем пыли, что даже не отражало свет его фонаря. Артём снял с крючка оставленное хозяевами квартиры полотенце, и протёр зеркальную гладь. В образовавшейся проруби медленно всплыло отражение его лица в противогазе и шлеме. Он осветил себя фонарём и посмотрел в зеркало.

Худое, измождённое лицо было почти не видно под пластиковым забралом противогаза. С трудом пробивающийся из зазеркалья взгляд глубоко запавших тёмных глаз, вдруг показался ему похожим на взгляд мальчика на фотографии. Артём поднёс к лицу фотографию, внимательно вгляделся в личико мальчика, потом перевёл глаза на зеркало. Снова посветил на снимок, и опять посмотрел на своё лицо под противогазом, пытаясь вспомнить, как оно выглядело в последний раз, когда он смотрелся в зеркало. Когда это было? Незадолго до выхода с ВДНХ, но сколько времени прошло с тех пор, он сказать не взялся бы. Судя по его отражению, несколько лет. Если бы только можно было стащить эту чёртову маску и сравнить себя с ребёнком на фото. Разумеется, вырастая, люди порой неузнаваемо меняются, но ведь всегда остаётся в лице каждого что-то, напоминающее о далёком детстве.

Оставалось одно: когда он вернётся на ВДНХ, спросить у Сухого, похожа ли женщина, улыбающаяся ему сейчас с кусочка бумаги, на женщину, которая передала ему из рук в руки детскую жизнь на станции, обречённой на пожирание крысами... На его мать. Пусть её лицо было тогда искажено гримасой отчаяния и мольбы, Сухой всё равно узнает её. У него профессиональная память на лица, он точно сможет сказать, кто на фото. Она это или нет?

Артём осмотрел снимок ещё раз, потом с неожиданной для самого себя нежностью погладил лицо женщины, аккуратно заложил фотографию в книжку, из которой она выпала, и убрал её в свой рюкзак. Странно, подумал он, всего несколько часов назад он находился в самом большом хранилище знаний на континенте, где мог запросто забрать себе любую из миллионов самых разных книг, многие из которых были просто бесценны. Но он оставил их пылиться на полках, и у него даже не возникло мысли поживиться богатствами Библиотеки. Вместо этого он забирает себе дешёвую книжицу с немудрёными рисунками для детей и при этом ощущает себя так, словно ему досталось величайшее из земных сокровищ.

Он вернулся в коридор, собираясь пролистать и остальные книги на стеллаже, и, может быть, заглянуть в шкафы в поисках альбомов с фотографиями. Но, подняв глаза к окну, почувствовал, что там что-то неуловимо изменилось. Его охватило лёгкое беспокойство. Что-то было не так. Подойдя ближе, он понял, в чём дело: цвет ночи за окном менялся, в нём появлялись желтовато-розовые оттенки. Светало.

Твари снова сидели рядом с подъездом, не решаясь войти внутрь. Трупа их сородича нигде поблизости видно не было, но утащил ли его крылатый гигант, или они сами его унесли, было неясно. Артём не понимал, что удерживает их от того, чтобы взять квартиру штурмом, но пока это его вполне устраивало.

Успеет ли он дойти до Смоленской до восхода солнца? И, главное, сможет ли оторваться от преследования? Можно было и остаться в забаррикадированной квартире, спрятаться от солнечных лучей в ванной комнате, дождаться, пока они не прогонят этих хищных созданий, и выйти в путь с наступлением темноты. Но сколько выдержит защитный костюм? На какое время рассчитан фильтр его противогаза? Что предпримет Мельник, не найдя его в условленном месте в нужное время?

Артём подошёл к двери, ведущей на лестничную клетку и прислушался. Тишина. Он осторожно отодвинул шкаф и медленно приоткрыл дверную створку. На площадке никого не было, но посветив фонарём на лестницу, Артём заметил нечто, чего он не видел раньше. Или просто не обратил внимания?

Ступени густо покрывала прозрачная слизь. Выглядело это так, будто кто-то прополз по ним и оставил за собой след. К двери квартиры, где он всё это время просидел, след не приближался, но Артёма это не утешало. Значит, заброшенные дома и вправду были не такими пустыми, как казались?

Теперь оставаться в этой квартире и уж тем более спать здесь ему совсем расхотелось. Оставалось только одно – отпугнуть не желающих отказываться от его мяса бестий и попытаться добежать до Смоленской. Сделать это до того, как солнце выжжет ему глаза и разбудит невиданных чудовищ, о которых его предупреждал Мельник.

На этот раз он целился не так тщательно, а просто старался, чтобы очередью задело как можно больше хищных тварей. Две из них взревели и рухнули на землю, остальные исчезли в переулках. Кажется, дорога была свободна.

Артём сбежал вниз, осторожно, опасаясь засады, выглянул из подъезда и кинулся что было сил бежать к Садовому Кольцу. Какая же там должна быть кошмарная чаща, в садах на этом кольце, подумал он, если даже тонкие полоски деревьев на бульварах за эти годы превратились в тёмные дебри... Не говоря уже о Ботаническом Саде и том, что там выросло.

PLAY Его преследователи дали ему небольшую фору, собираясь в стаю, и ему удалось добраться почти до самого конца проспекта. Становилось всё светлее, но этих тварей лучи, видимо, совсем не смутили: разбившись на две группы, они мчались вдоль домов, с каждой секундой сокращая отделявшее их от Артёма расстояние. Здесь, на открытом пространстве, преимущество было за ними: остановиться, чтобы прицелиться как следует, Артём не мог. К тому же, двигались они на четырёх конечностях, и их силуэты сейчас не поднимались над землёй больше чем на полтора метра, почти сливаясь с дорогой. Как бы быстро Артём ни старался бежать, защитный костюм, рюкзак, два автомата и усталость, накопившаяся за эту бесконечную ночь, давали о себе знать.

Скоро эти адские гончие достанут его и сделают своё дело, обречённо подумал он. Он вспомнил уродливые, но могучие тела хищников, лежащих в лужах крови у подъезда – там, где их опрокинула автоматная очередь. У Артёма совсем не было времени, чтобы их рассматривать, но и одного взгляда хватило, чтобы они надолго врезались ему в память: лоснящаяся бурая шерсть, огромная круглая голова, пасть, усеянная десятками мелких острых зубов, которые, кажется, росли в несколько рядов. Перебрав в памяти всех известных ему обычных животных, Артём не мог вспомнить ни одного, которое под воздействием облучения могло бы дать начало этим тварям.

К счастью, на Садовом Кольце, если это было действительно оно, не росло никаких деревьев. Это просто была ещё одна широкая улица, простиравшаяся вправо и влево от перекрёстка, насколько хватало глаз. Прежде чем снова броситься бежать, Артём, не глядя выпустил по бестиям короткую очередь. Они уже были меньше чем в пятидесяти метрах от него и опять разошлись полукругом, так что некоторые двигались почти вровень с ним.

На Кольце ему искать себе путь между несколько огромных воронок, уходивших на пять-шесть метров под землю, и сделать большой крюк, чтобы обогнуть глубокую трежину, которая надвое рассекала дорожную полотно в одном месте. Стоящие поблизости строения выглядели очень странно – они даже не то что обгорели, а скорее оплавились. Создавалось впечатление, что здесь происходило что-то особенное, от чего этот район пострадал намного больше, чем Калининский проспект. И надо всей этой картиной на несколько сотен метров возвышалось не тронутое ни временем, ни огнём невообразимых размеров здание, похожее на средневековый замок. На долю секунды Артём взглянул вверх, и у него вырвался вздох облегчения: над замком парила страшная крылатая тень, которая сейчас могла стать для него спасительной. Надо было только привлечь её внимание, чтобы она занялась его преследователями. Приподняв автомат в одной руке и направив на неё ствол, он нажал на курок. Ничего не произошло.

У него кончились патроны.

На бегу было нелегко даже перетащить вперёд висящий на спине запасной автомат. Нырнув в один из ближайших переулков, Артём прислонился к стене и сменил оружие. Теперь он мог не подпускать тварей на близкое расстояние, пока не опустеет магазин во втором автомате.

Первая из них уже показалась из-за угла и знакомым движением села на задние конечности, вытянувшись во весь свой огромный рост. Она осмелела и подобралась так близко, что сейчас Артём впервые смог разглядеть её глаза: маленькие, спрятанные под массивными надбровиями, горящие злобным зелёным огнём, похожим на отсветы того загадочного пламени в парке.

Лазерного целеуказателя на Данилином Калашникове не было, но с такого расстояния он и с обычным не промахнётся. Замершая фигура бестии спокойно устроилась в ложбинке прицела. Артём прижал автомат покрепче к плечу и спустил курок.

Мягко дойдя до середины, тот остановился. Что произошло? Неужели впопыхах он перепутал автоматы? Да нет же, на его Калашникове - лазерный прицел... Артём попытался передёрнуть затвор. Заело.

У него в голове закрутился смерч мыслей. Данила, библиотекари... Вот почему тот не сопротивлялся, когда в книжном лабиринте на него напало это серое чудовище! У него просто не сработал автомат. Он, наверное, также судорожно дёргал затвор, пока библиотекарь оттаскивал его в глубину коридоров...

Рядом с первой бестией тихо, как призраки, возникли ещё две. Они внимательно изучали Артёма, который уже отчаялся справиться с Данилиным автоматом, и, кажется, делали выводы. Ближайший из них, наверное, вожак, сделал прыжок вперёд и оказался чуть ли не в пяти метрах от Артёма.

В этот момент у них над головами пронеслась гигантская тень. Твари прижались к земле и подняли головы вверх. Воспользовавшись их замешательством, Артём ринулся в одну из арок, не надеясь уже выйти живым из этого переплёта, и совсем по-звериному стараясь просто отсрочить момент своей гибели. В переулках у него не было против них ни малейшего шанса, но путь назад, на Садовое Кольцо, был уже отрезан.

Он оказался посреди квадрата пустого пространства, ограниченного по краям стенами домов, в которых виднелись арки и проходы. Позади здания, лицом к которому он стоял, вздымался в небо тот самый мрачный замок, который поразил его ещё на Садовом Кольце. Наконец оторвав от него свой взгляд, Артём увидел на здании напротив надпись: «Московский Метрополитен им. В.И. Ленина» и чуть пониже - «станция Смоленская». Высокие дубовые двери были чуть-чуть приоткрыты.

...Было сложно сказать, как ему удалось увернуться. Это была странная смесь предчувствия опасности и ощущения лёгкого воздушного потока, неизбежного спутника метнувшегося к своей добыче хищника. Тварь приземлилась всего в полуметре от него, и Артёма обдало смрадным запахом, который от неё исходил. Скользнув вбок, он что было сил бросился бежать ко входу в метро. Там был его дом, его мир, там, под землёй, он снова становился хозяином положения.

Вестибюль «Смоленской» выглядел именно так, как и он и предполагал: здесь было темно, сыро и пусто. Сразу же становилось ясно, что на этой станции люди часто поднимались на поверхность: кассы и все служебные помещения были открыты и разграблены. Всё полезное перекочевало вниз уже многие годы назад. Не оставалось ни турникетов, ни будки дежурного – о ней напоминало только бетонное основание. Позади виднелся полукруглый свод туннеля, по которому на неимоверную глубину вниз уводили несколько эскалаторов. Луч терялся где-то в середине спуска, и удостовериться, что там действительно есть вход, Артём не мог никак. Но и оставаться на месте было нельзя: твари уже пробрались в вестибюль, он понял это по скрипнувшей двери. Через секунду они могли выйти к эскалаторам, и та крошечная фора, которая у него всё ещё оставалась, исчезла бы.

Неловко ступая толстыми подошвами ботинок по расшатанным рифлёным ступеням, Артём начал спуск. Он попробовал скакнуть вперёд через несколько ступеней, но нога проехала по влажному покрытию чуть дальше, чем надо, и он загремел вниз, ударившись затылком об угол. Остановиться удалось только когда он проехал с десяток ступеней, отсчитывая их шлемом и поясницей. Обшарив лучом оставшийся за спиной отрезок спуска, (как мало, оказывается, он прошёл!) Артём обнаружил там именно то, что искал и боялся найти: неподвижные тёмные фигуры. По своей привычке, прежде чем кинуться в атаку, они замерли на месте, изучая обстановку или неслышно совещаясь. Артём развернулся обратно и попытался опять прыгнуть через две ступеньки. На этот раз у него получилось лучше, и, зажав резиновую ленту поручня в правой руке, а фонарь – в левой, он пробежал так ещё секунд двадцать, пока снова не упал.

Сзади раздался тяжёлый топот. Твари решились.

Артём от всей души надеялся, что жалобно скрипящие под его семьюдесятью с небольшим килограммами старые ступени просто провалятся вниз, не выдержав нескольких центнеров, которые должны были весить туши его преследователей. Но приближающийся из темноты стук свидетельствовал о том, что те вполне справляются с нагрузкой.

В луче фонаря уже стала видна кирпичная стена с большой дверью посередине. До неё оставалось метров двадцать, не больше. С трудом поднявшись на ноги, Артём преодолел последний отрезок пути за долгие пятнадцать секунд.

Дверь была сделана из стальных листов и на удары кулаков отзывалась звонко как колокол. Артём барабанил в неё из всех сил, и приближающиеся тени, которые он смутно видел через плечо, подгоняли его. Только через несколько секунд он понял, холодея, какую ужасную ошибку только что совершил: вместо того, чтобы постучать в дверь условным кодом, только переполошил охрану. Теперь та наверняка уже ни при каких обстоятельствах не станет отпирать. Мало ли кто пытается проникнуть сюда с поверхности... Тем более если солнце уже встаёт.

Как же звучал условный сигнал? Три коротких – три длинных – три коротких? Да нет же, это SOS. Точно было три в начале и три в конце, но вот короткие или длинные, он вспомнить уже никак не мог. А если сейчас начать экспериментировать, о надежде попасть внутрь можно будет забыть. Уж лучше SOS... По крайней мере, так охрана поймёт, что по другую сторону находится человек. Хотя, как сказал Мельник, ещё неизвестно, что страшнее.

Громыхнув по стали ещё раз, Артём стянул с плеча свой собственный автомат и трясущимися руками поменял в нём рожок с патронами. Потом прижал фонарь к стволу автомата и нервно обвёл им уходящие вверх своды. Длинные тени от уцелевших светильников наползали друг на друга в истерически блуждающем луче света, и нельзя было поручиться, что в одной из них не притаился тёмный силуэт...

С другой стороны железной двери по-прежнему стояла полная тишина. Господи, неужели это – не та Смоленская? – подумал Артём. Может быть, этот вход был закупорен десятилетие назад, и с тех пор им никто не пользовался? Ведь он попал сюда совершенно случайно, а вовсе не следуя инструкциям сталкера. Он мог и ошибиться!

Совсем близко, метрах в пятнадцати, скрипнула ступень. Не выдержав, Артём полоснул очередью в том направлении, откуда раздался звук. Эхо больно хлестнуло его по ушам и стало подниматься по эскалатору на поверхность. Но ничего, похожего на рёв раненой или умирающей бестии слышно не было. Патроны ушли впустую.

Не отваживаясь спускать глаз с темноты, Артём прижался к двери спиной и опять застучал кулаком по железу: три коротких, три длинных, три коротких. Ему послышалось, что из-за двери раздался тяжёлое металлическое скрежетание. И именно в этот момент из мрака вылетела с поразительной для такой массы скоростью фигура хищника.

Автомат Артём держал на весу, в правой руке, и спусковой крючок нажал почти случайно, когда инстинктивно отпрянул назад. Пули развернули тело твари в воздухе, и вместо того, чтобы вцепиться ему в горло, она, не достав пары метров, приземлилась на последних ступенях эскалатора. Но уже через мгновение поднялась, и, не обращая внимания на хлещущую из раны кровь, сделала большой шаг вперёд. Потом, качнувшись, прыгнула снова и припечатала Артёма своей тушей к холодной стали двери. Атаковать она больше не могла: последние выпущенные им пули попали ей в голову, и на излёте своего броска тварь уже была мертва. Но и силы инерции, с которым её тело ударило по Артёму, было достаточно, чтобы проломить ему череп. Не будь на нём шлема...

Дверь открылась, и наружу хлынул яркий белый свет. От эскалаторов раздался испуганный рёв: судя по звуку, этих созданий сейчас находилось там не меньше пяти. Чьи-то сильные руки схватили его за ворот и втянули за стену, после чего снова лязгнул металл - створку закрыли, и засов задвинули на место.

- Не ранен? – спросил чей-то низкий голос рядом.

- Чёрт его знает... Видел, кого он за собой привёл? Еле их отвадили в прошлый раз, да и то только газом. Ещё не хватало, чтобы они теперь ещё на Смоленской поселились, мало им Арбатской. А что – вполне возможно. Они человечинку уважают... – отозвался другой.

- Оставьте его. Он со мной. Артём! Эй, Артём! Да очнись же! – позвал его кто-то знакомый, и Артём с трудом и нехотя открыл наконец глаза.

Над ним склонились три человека. Двое из них, наверное, стражники ворот, были одеты в тёплые серые куртки и вязаные шапки, у обоих были бронежилеты. В третьем Артём с облегчением узнал Мельника.

- Это он и есть, что ли? – слегка разочарованно спросил один из стражников. – Тогда забирайте, только про карантин и обеззараживание не забудьте.

- Учить ещё будете? – усмехнулся сталкер. – Вставай, Артём. Долго ты...- добавил он, протягивая ему руку.

Артём попытался встать, но ноги отказывались держать. Его закачало и начало подташнивать, в голове помутнело.

- Его надо в лазарет. Ты помоги мне, а ты закрой гермоворота, - распорядился Мельник.

Пока его осматривал врач, Артём изучал белый кафель, которым были облицованы стены операционной. Комната была вылизана до блеска, в воздухе стоял резкий запах хлорки, а под потолком были закреплены сразу несколько ламп дневного света. Операционных столов тут стояло тоже немало, и у каждого висел ящик с готовыми к использованию инструментами. Состояние, в котором находился здешний маленький госпиталь, впечатляло, но зачем он нужен мирной, насколько Артём помнил, Смоленской, было неясно.

- Переломов нет, только ушибы. Пара царапин, мы их продезинфицировали, - резюмировал доктор, вытирая руки чистым полотенцем.

- Вы нас не оставите ненадолго? – попросил его Мельник. – Хотелось бы кое-что обсудить с глазу на глаз.

Понимающе кивнув, врач вышел. Сталкер, присев на край кушетки, на которой лежал Артём, потребовал от него подробного рассказа о произошедшем. По его расчётам, Артём должен был оказаться на Смоленской на два часа раньше, и Мельник был уже готов подниматься на поверхность, чтобы попытаться разыскать его. Историю с преследованием он выслушал до конца, хотя и без особенного интереса, летающих чудищ назвал книжным словом «птеродактиль», а по-настоящему впечатлил его только рассказ о том, как Артём прятался в подъезде. Узнав, что пока тот отсиживался в квартире, по лестничной клетке кто-то прополз, сталкер нахмурился.

- Уверен, что не вступил сапогом в слизь на лестнице? – покачал он головой. – Не приведи бог занести эту дрянь на станцию! Говорил же я тебе, к домам не подходить! Считай, тебе крупно повезло, что когда ты был в квартире, оно не решило наведаться в гости...

Мельник поднялся, подошёл к Артёмовым ботинкам, оставленным на входе, и придирчиво осмотрел подошвы каждого из них. Не обнаружив ничего подозрительного, он поставил их на место.

- В Полис, как я и говорил, тебе пока дорога заказана. Браминам я правды сказать не мог, поэтому они считают, что во время похода в Библиотеку пропали вы оба, а я отправился вас искать. Так что там произошло с твоим напарником?

Артём ещё раз рассказал всю историю от начала до конца, на этот раз честно объяснив, как именно умер Данила. Сталкер поморщился.

- Эту концовку тебе лучше впредь держать при себе. Если честно, первая версия мне нравилась куда больше. Вторая вызовет у браминов слишком много вопросов. Их человек убит тобой, Книги ты не нашёл, зато вознаграждение осталось при тебе. Да, кстати, - добавил он, глянув на Артёма исподлобья, - что там было, в этом конверте?

Приподнявшись на локте, Артём достал из кармана покрытый засохшей кровью пакет, внимательно посмотрел на Мельника и открыл его.

ДАЛЬШЕ